Научный сотрудник Института экспериментальной ботаники Олег Иванов: «Ученый — это и маркетолог, и менеджер, и рекламщик»

Профессия ученого за последние годы, кажется, потеряла былую привлекательность, и сейчас не часто можно услышать от молодежи о желании стать исследователем. Тем не менее и сегодня находятся люди, готовые посвятить науке свою жизнь. Мы побеседовали с молодым ученым, стипендиатом Президентского фонда по поддержке талантливой молодежи Олегом Ивановым, научным сотрудником Института экспериментальной ботаники Национальной академии наук.

— Олег, расскажите, как вы заинтересовались наукой и почему выбрали именно ботанику?

— Есть такое избитое выражение: «Наука — это удовлетворение собственного любопытства за счет государства». Оно очень условное, но одновременно и меткое. Если у человека присутствует «жилка» любопытства, то ему априори будет нравиться какая-то исследовательская, научная деятельность. Все зависит только от того, в каких условиях это любопытство будет расти.

Мои родители интерес своего сына к природе активно поддерживали: первую книгу по биологии подарили еще в пятилетнем возрасте. Понятно, что в это время дети обычно интересуются более простыми вещами. Я любил искать всяких жучков, паучков, наблюдать за ними. Уже в школе у меня сложились очень хорошие отношения с преподавателем биологии Еленой Дмитриевной Шкут. Она позволяла заходить в лаборантскую, а после школы даже подарила микроскоп. Я одинаково интересовался как биологией, так и химией, а закончилось все тем, что стал биохимиком (смеется).

После школы все советовали поступать на биофак БГУ, но я выбрал для себя педагогический университет. С третьего курса начал заниматься исследовательской работой в области эндокринологии. На пятом курсе один из преподавателей предложил мне прийти сюда, в Институт экспериментальной ботаники. Я долго думал, так как на университетском уровне ботаника мне не совсем нравилась, но в итоге поступил в аспирантуру при институте. Мне предложили место в лаборатории, изучающей биохимические качества и свойства отдельных растений, и в некоторой степени имеет, скажем так, направленность на медицину. Этой работой я сейчас и занимаюсь.

— Финансовая составляющая работы не расхолаживает?

— Здесь все, как и в любом другом месте: как работаешь — так зарабатываешь. Другое дело, что бюджетное финансирование снижается и сейчас составляет приблизительно 25 процентов от общего объема. Все остальное институт зарабатывает сам. Коммерческими разработками, грантами (в том числе и бюджетными) и другими подобными вещами. Если ты в течение года побегаешь поищешь себе проекты и разработаешь их, то можно получить очень хорошие деньги.

— Но бегать и искать гранты — занятие, далекое от науки...

— Безусловно. Дело в том, что ученому сейчас мало быть только ученым. Нужно одновременно быть и маркетологом, и менеджером, и рекламщиком для самого себя. Когда ты подаешь какой-то проект на рассмотрение, то должен максимально адаптировать его для публики, чтобы люди поняли, о чем идет речь. Плохо, что ученым приходится заниматься такой работой, но другого пути нет.

— Чтобы получить Президентскую стипендию, эти методы также понадобились?

— Да, и с ней, и с моим проектом для конкурса «100 идей для Беларуси». Первый проект был фактически основан на кандидатской работе, в которой изучались свойства белков растений семейства сложноцветных. Там были определенные прикладные результаты, но работа была отчасти фундаментальной. А вот другое исследование, для «100 идей...», было уже направлено именно на практику. Там шла речь об использовании золотарника канадского, который сегодня в некоторых странах становится причиной настоящей экологической катастрофы. В Беларуси с ним борются, но площади, которые он занимает, увеличиваются в геометрической прогрессии. Вредно это потому, что там, где растет золотарник, не растет больше почти ничего. На борьбу с ним тратятся большие средства, и мой проект заключался в их компенсации или хотя бы минимизации. Дело в том, что в корне золотарника содержится белок, способный уничтожать некоторые фитопатогены (грибы, вредящие растениям). Этот белок можно выделить и создать препарат, который может быть использован в сельском хозяйстве. Таким образом, уничтожение золотарника будет давать определенный финансовый доход. Предварительная договоренность о реализации проекта в полупромышленных масштабах уже существует.

— Вы упомянули фундаментальную науку. Со стороны руководства государства часто звучит: белорусская наука должна иметь прикладной характер, который приведет к ее самоокупаемости. Согласны ли вы с этим?

— Я думаю так: если искать какой-то выход, то делать это очень аккуратно. Здесь можно найти золотую середину: по направлениям, в которых мы безнадежно отстали от мировой науки, фундаментальные исследования действительно можно остановить. Перевести эти подразделения на прикладные «рельсы» и ждать от них определенной экономической отдачи. Остальные направления, в которых еще не все потеряно, нужно продолжать поддерживать. Ведь не очень хочется, чтобы через несколько лет мы заимствовали идеи, например, у китайских ученых.

— Ученым сейчас приходится работать в довольно сложных условиях. Такое явление, как «утечка мозгов», для Беларуси характерна?

— Она, безусловно, есть. Человек просто уезжает туда, где он сможет самореализоваться. Обычно такие люди работают и на пользу Беларуси, поскольку они строят «мостики» между научными сообществами стран. Но массовым это явление назвать нельзя. Массовость была в 1990-е, это легко заметить по возрастному составу Академии наук. Подавляющее большинство ученых — это те, кому за 60 или кому до 40 лет. Среднее поколение будто полностью исчезло.

— Вас что-нибудь интересует, кроме ботаники? Чем занимаетесь в свободное время, и есть ли оно вообще?

— Нельзя заниматься наукой с девяти до пяти. Сам я каждую неделю составляю для себя план и, если не успеваю выполнить, сижу на работе до победного конца. Бывает и наоборот — справляюсь за два-три часа. Эта особенность научной деятельности. Одна моя знакомая учится в аспирантуре в Японии, так она говорит, что там практически вся лаборатория может сидеть на рабочих местах до десяти часов вечера даже в выходные. Но надо принимать во внимание и то, что до десяти остаются те, кому это интересно. А это очень важно.

На отдых времени хватает. В последние годы я очень много путешествую. Объездил с друзьями Сицилию, Швецию. Идея наших путешествий заключается в том, что мы весь маршрут разрабатываем сами. Сами ищем жилье, по стране передвигаемся также самостоятельно. Это очень интересные приключения, и они оставляют чрезвычайно яркие впечатления.

Кроме того, я много читаю. Недавно перечитал собрание сочинений Джека Лондона, нравится Теодор Драйзер. Из белорусских писателей люблю Владимира Орлова.

Ну и, естественно, не могу не следить за успехами футбольного клуба БАТЭ, поскольку сам родом из Борисова.

Ярослав Лысковец. Газета «Звязда», 27 марта 2014 года.
Оригинал на белорусском языке: zviazda.by/2014/03/36647.html

Смотрите другие статьи по образованию и методике преподавания физики в школе.